Время для жизни [СИ] - taramans

руки… Чем это можно аргументировать? Про ранение или повреждение руки, ты уже сказал. Тут… довольно спорно. Если ранение серьезное… длительная стрельба, я думаю, будет невозможна, — сомневался Лазарев.

— Так и все это — нацелено на подготовку к скоротечному огневому контакту. Длительная стрельба изначальна не предусмотрена. А что кроме ранения… Стрельба из-за укрытий, к примеру! Вот представьте, противник перед Вами… расстояние… скажем — до двадцати метров. Всегда лучше иметь перед собой хоть какое-то, но укрытие! Пусть будет… дерево или столб. И тогда вот так…, - Иван сымитировал стрельбу последовательно справа или слева из-за укрытия, показал, как это будет выглядеть, — Если руку не менять… рабочая правая… к примеру, то при стрельбе влево от укрытия, придется высовываться практически всем корпусом. Согласитесь… прикрыть тело хоть как-то… лучше, чем не прикрывать его вообще.

Лазарев, стоявший неподалеку, и периодически делавший каки-то пометки в блокноте, задумался:

— Я, Иван, что подумал… Вообще-то получается… это не армейская подготовка. Это какой-то… осназ выходит. Или оперативники разные… А мы-то все же «эркэкэа»!

— Давайте отработаем методы, а уж кому они пригодятся — дело десятое! Нужное же дело, согласитесь? — Косов возражал.

— Ладно… подумаем еще! Что еще… есть что-то?

— Можно попробовать… стрельбу с двух рук.

— Ишь ты! С двух рук? У нас, честно скажу, и с одной-то руки многие стреляют так себе. Ну… давай, показывай, что надумал.

— Второй «наган» нужен!

Косов попробовал, сцепив большие пальцы рук. Потом — в движении, потом — с уклонениями, с разворотами. Щелкал курками вхолостую.

— А и впрямь — здорово у тебя получается! Прямо как танцуешь! Так… ладно! Давай со стрельбой посмотрим… Но с одного револьвера пока.

— Жаль направление стрельбы только одно! — посетовал Косов.

— Ну-у-у… сейчас подсохнет стрельбище в части, можно будет съездить туда, попрактиковаться, — предложил инструктор.

Надо отдать должное — и сам Лазарев что-то уже пробовал. По крайней мере и подготовка к стрельбе у него была уже неплохо поставлена, и передвижения. Похуже, чем у Ивана, но было заметно, что и инструктор «не сидит на попе ровно».

Освоил Косов и общепринятые методы стрельбы из штатного оружия командиров. Ох и спорили же поначалу они со Лазаревым по этому поводу!

— Ну не для «короткоствола» эта дистанция — двадцать пять метров! Пистолет или револьвер — пять, десять метров. Край — пятнадцать! А двадцать пять — я супостата бить буду или с «винтаря» или же с автомата.

— Нет в армии у командира «винтаря», как ты говоришь, или автомата. Ну ладно еще автомат, но винтовки — точно нет! — спорил Лазарев.

— А вот это и есть одна из ошибок наших уставов! Ну как так — лучший стрелок подразделения и не имеет нормального оружия?

Но обсуждать уставы Лазарев не хотел. Пусть и не Квашнин он, не матерый «уставщик», но все же субординация и почитание «умных книжек» в него уже вколочено намертво. Даже этот его интерес к новым методам стрельбы и подготовки к ней — пусть и говорил о том, что не до конца инструктор разучился мыслить своей головой, но — Устав, он и в Африке — Устав!

— Уставы пишут люди, и они, как часто бывает, могут ошибаться. Устаревать могут уставы, что Вы и сами знаете!

— Да здесь-то что успело устареть? Наши Уставы вот только приняты — несколько лет назад!

В отработках «танцев» с «наганом» ему помогла, и очень неожиданно — Тоня. Посмотрев как-то вечером на его метания по залу, сказала:

— А вот эти движения лучше выполнять не так! В русских народных танцах есть такой элемент… Сейчас покажу!

И Тонечка прошлась в присядку, но не выбрасывая ножки вперед себя, а подгребая ими сбоку. Шла она фактически на внешних ребрах стоп, довольно забавно переваливаясь. Правда прошлась туда-сюда быстро, видно опыт есть!

Но Косов не был бы самим собой, если бы не «навелся» на ее ножки и попу в трико, замерев в ступоре.

Девушка поднялась, откинула рукой челку, и покраснев, сказала:

— Вань! Не надо на меня так смотреть… Нехорошо это…

Косов встряхнулся, смутился и пробормотал:

— Ты меня прости… Тоня. Как-то само собой это у меня выходит… Не специально я так!

Она с жалостью посмотрела на него и выдала «вердикт»:

— Ты, Ваня, по этому поводу какой-то… ударенный! Уже давно заметила — как где смазливое личико… или так — ножки стройные… или попу симпатичную увидишь — дурак дураком становишься! Тебе же самому это… не мешает разве?

Он кивнул:

— Мешает… иногда. Но… ничего с собой поделать не могу!

Она махнула на него рукой — «больной человек, что поделать!», и предложила:

— Давай! Пройдись, так как я показала. Я посмотрю, поправлю…

И еще позанималась с ним. Что характерно — Косов понял, что из такого положения, «в низком присяде» — очень легко уйти в «перекат», а также качать корпус влево-вправо, и даже быстро выпрыгивать в стороны! В общем, помогла ему подружка директора!

Все это было интересно, а с того момента, как стали проявляться первые результаты — еще и удовлетворение приносило. Вот только сами «стволы» не радовали. В револьвере, при всех его плюсах, Косову не нравилось два момента — тугой спуск и тупая, и очень небыстрая перезарядка! И «тэтэшник» — тоже был с изъянами: отсутствие нормального предохранителя, дурацкая и неудобная рукоять, и слабая пружина в кнопке фиксации магазина. На остальное можно было смотреть сквозь пальцы.

Как сказала героиня «Военно-полевого романа»: «У мужчины может быть только один недостаток. На все остальные я смотрю сквозь пальцы!».

«Ах какая там была Наталья Андрейченко! У-у-у-х-х! Но фильм — грустный!».

Гонец от «Савоськи» в этот раз был корректен и лаконичен:

— Даров! Севастьян Игнатьевич просил передать, чтобы завтра в обед был у него. Человек будет…

— Чё за человек?

Пацан пожал плечами:

— А я знаю? Как сказано, так и передал.

— Ладно, услышал, буду.

— Проходи, Чибис… Присаживайся! — «Штехель» сегодня был сдержан, — Вот, Ваня, познакомься с человеком, по тому делу пришел. Толей звать…

В углу, за дверью, Иван сразу и не заметил, сидел молодой мужик. Интересный такой мужик, фактурный… Простенький пиджачок, в тон ему брючки, заправленные в «хромачи», на одном колене лежит кепчонка. В общем-то вид — девяноста процентов мужчин сейчас так ходят. Привлекала внимание и внушала физиономия. Короткая стрижка; черные волосы с обильной сединой; нос явно ломаный; левая бровь перерезана шрамом, тонкие губы сейчас искривлены усмешкой.

«Матерый урка, хоть и молодой еще. Хотя… как молодой? От двадцати семи и до… тридцати пяти, пожалуй. Волосы